А ещё папа привёз чёрные капроновые колготки, на которых было написано Made in Japan. Они были очень-очень тонкие и красивые. И очень долго не рвались. Пока однажды я их не распорола молнией от куртки. Плакала даже, кажется, жалко было.
Малому папа привёз целый блок жвачек. Donald's. Их было так много, что мы никак не могли их сжевать. Потом у меня очень болела челюсть, и я думала, что она сломалась навсегда.
А ещё папа привёз такие огромные штуки - противошумовики. Их надевают на уши в машинном отсеке. Там же очень шумно. Они были большие, ярко-оранжевые. Когда я вперве их надела, меня затошнило от тишины. Потом я привыкла. Это стало самой незаменимой вещью для меня. Самые важные дела делались только с этими штуками на голове: думалось, писалось, мечталось. В них можно слышать, но не настолько, что окружающее кажется реальным.
Когда из маленькой девочки я превратилась в большую, вместо огромный оранжевых "наушников" я стала носить крохотные наушники-затычки. Работать могу только в них. Окружающие думают, что там, внутри, музыка. На самом деле там внутри - тишина. Я не могу без неё жить и думать.
Две недели моей жизни кто-то надел на меня невидимые противошумовые штуки. Они погрузили меня в необычный мир, где ты как бы слышишь, и как бы нет. Половина меня жила в постоянной тишине. Моя жизнь стала в половину менее суетной и вполовину менее нервной. Что самое смешное, никому хуже от этого не стало. И главное лучше от этого стало мне. Даже понравилось. Когда надо было занервничать или испугаться, я просто не успевала этого сделать.
Теперь думаю, как сохранить эту внутреннюю тишину сейчас, когда слух возвращается.
Journal information